Причем мы можем брать достаточно разные по своим методикам подсчета организации, которые занимаются социальными медицинскими исследованиями, брать различные регионы, но окажется, что так или иначе приблизительно 70% населения Земли, в том числе крупных городов, испытывают психологические сложности. И как показывают параллельные исследования, связанные с перееданием, с лишним весом, примерно такое же количество людей имеют и проблемы с ожирением. Психология, отвечая на этот вопрос, использует разные подходы. Но наиболее популярной является точка зрения, согласно которой стресс вызывает изменение гормонального фона, в результате чего организм насыщается так называемыми гормонами стресса, среди которых находится кортизол, норадреналин и так далее. И самый доступный способ восполнить гормональный баланс — пища, якобы потому, что ее потребление связано с выделением гормонов счастья. Я думаю, что ситуация гораздо глубже, ее необходимо рассматривать в несколько другом аспекте. Ведь состояние тревожности сигнализирует нам как минимум о двух вещах. Первая — что эволюционно более новые отделы мозга, прежде всего префронтальная зона коры, лобные доли, которые отвечают за поведение, формирование долгосрочных программ и за осознанное поведение человека, играют достаточно большую роль в формировании феномена стресса. Так вот, эта кора перестает выполнять свою основную функцию. Потому что именно в состоянии стресса, в состоянии тревоги нарушаются адаптационные приспособительные функции организма. То есть человек начинает реагировать на окружающую действительность нерационально, нерезультативно. Он подавлен, он демонстрирует вовне снижение когнитивных и физических функций. Тем не менее в состоянии стресса человек в изменённом виде, но продолжает функционировать. Управление его поведением берут на себя более древние структуры мозга. Если лобные доли или префронтальная кора – это в основном то, что отвечает за социальное в человеке и в его жизни, то более древние структуры – это то, что отвечает за его биологическую, так называемую утилитарную животную часть, обеспечение его основных базовых потребностей, таких как еда, питье, размножение, безопасность и сон. Как только эта более древняя кора берет на себя управление человеческим поведением в стрессе, само это состояние стресса трансформируется в представление того, что собственных возможностей человеку может не хватить для преодоления вызовов внешней среды», — рассказывает Валерий Ивановский.

По словам психолога, организм на более древнем уровне воспринимает сильный стресс как потенциальную угрозу самому выживанию. За миллионы лет эволюции сформировалось несколько видов реакции на такую угрозу, одной из которых является усиленное запасание питательных веществ, чтобы пережить неблагоприятные времена. Поэтому человек и начинает больше есть, инстинктивно создавая запас ресурсов.

«К этому аспекту непосредственно примыкает более высокий аспект — социальный, потому что состояние тревоги можно интерпретировать как то, что человеку не хватает сил для того, чтобы справляться с вызовами извне. Эти оценки о достаточности или недостаточности сил всегда индивидуальны и исходят из самого человека. Он испытывает какое-то воздействие извне и считает, что у него не хватит сил, опыта, умения для того, чтобы противостоять этим вызовам. Потому что все внешнее воспринимается через внутреннее состояние. Он начинает испытывать дискомфорт, тревогу, стресс. Это базовое внутреннее мерило, насколько я хорош или плох, с точки зрения наличия энергии, сил, возможности противостоять ситуациям, оно формируется в раннем детстве, формируется родителями – матерью и отцом. Когда мать демонстрирует ребенку приятие, любовь, заботу, защиту, говорит, что ты самый лучший, ты хороший, ты у меня умница, это формирует у человека адекватно высокую самооценку. В обратном случае происходит иное. Но одновременно с этим забота, любовь матери в том числе предполагает и физический уход за ребенком, в частности, кормление его разнообразной и вкусной пищей. И во многом мы видим корреляты материнской любви и обеспечении пищей в таких выражениях как «вкусное мамино мясо», «вкусные бабушкины пирожки», то есть близкие, на фоне которых прошло детство ребенка, любовь, ласка, уверенность в себе очень часто сопровождается ассоциативными отсылками к вкусной пище», — объясняет Валерий Ивановский.

Эксперт констатирует, что упрощение реакции организма на стресс до более древнего уровня является базовой причиной переедания, а социальный аспект, выражающийся в попытке восполнить нехватку родительской любви в детстве за счёт избыточного потребления, примыкает к этой базовой причине и в то же время составляет самостоятельный фактор, стимулирующий повышенной уровень потребления пищи.

«Дело в том, что эволюционно жизнь вокруг нас постоянно усложняется. То есть, если на начальных этапах, например, жизнь на Земле была достаточно гомогенна в том плане, что большая часть поверхности планеты была покрыта водой, а остальная часть представляла из себя каменную сушу, скалистые образования, лишенные растительности. Это как бы нулевая точка отсчета истории жизни, жизни человека в том числе. За те миллиарды лет эволюции и до сегодняшнего дня условия, в которых находимся мы, в которых развивается Земля, претерпели колоссальные изменения. Достаточно сказать, что там, где раньше была скалистая пустыня, там, где была вода, сейчас находятся миллиарды видов бактерий, миллионы видов различных живых существ, в том числе растений, животных. Это достаточно видоизмененные активной деятельностью человека пейзажи в виде мегаполисов. Это города, сети железных и обычных дорог, миллионы автомобилей, самолеты, вертолеты, которые летают вокруг Земли, космические ракеты, которые мы запускаем в космос… Произошли разительные перемены. Причем большая часть этих перемен, особенно связанных с активной экспансивной деятельностью человека вовне, связана с продолжением эволюции биологической при помощи социального инструментария. Существенные изменения в облике Земли, в облике человека произошли в первую очередь за счет различного рода технических инноваций. Всё это, с точки зрения психологии, привело к тому, что раньше потребности человека были достаточно просты, достаточно понятны. Человек нуждался в жилище, например в пещере, должен был охотиться, чтобы добывать пропитание и шкуры для одежды. Причём пища и одежда были всё время одними и теми же. Но с эволюционным скачком, с развитием технологическим, с развитием социальным количество потребностей человека начало расти. И как бы в ответ на это человек вырабатывал определенные стратегии поведения, и его психический аппарат функционировал определённым образом», — говорит психолог.

Валерий Ивановский отмечает, что в прошлом количество стрессов и потребностей было примерно прогнозируемо, однако по мере стремительного развития цивилизации количество потребностей также множилось. Сегодня это, в частности, видно на примере пищевых предпочтений. Людям недостаточно поесть какого-то мяса, добытого в ходе охоты, и попить воды из ручья. Каждому хочется разнообразной, интересной и вкусной пищи, состоящей из множества продуктов, включая мясо, морепродукты, овощи, фрукты и т.д. Таким образом одна потребность в пище дробится на множество конкретных потребностей, мотивами которых выступают тысячи наименований продуктов питания, включая съедобные трусы.

«То же самое связано с одеждой и технологическими новинками. Количество потребностей растет в геометрической прогрессии по отношению к тем продуктам цивилизации, которые она оставляет как феномен результатов своего развития. Это всё приводит к тому, что количество воздействий только со стороны тех мотивов, тех потребностей, которые начинают давить на человека, значительно превосходит то, что было раньше, к чему успел приспособиться человек. Оно начинает превосходить и возможности его психического аппарата, потому что количество информации, в которой зашифрована в том числе и информация о тех предметах, явлениях, их свойствах, которые могут удовлетворять его потребности, растет и растет. Соответственно, количество информации, которую необходимо обрабатывать, постоянно увеличивается. Поэтому человек начинает испытывать стресс. Возникает такое состояние дисбаланса между его потребностями и его возможностями, которое угрожает как раз его психическому здоровью. Ему необходимо каким-то образом восстановить соотношение того, чего он желает и того, что он удовлетворяет. И возникает перекос — человек уже не может угнаться за всеми потребностями, поэтому возникает такая ситуация, когда количество удовлетворенного должно быть примерно равно количеству желаемого, для того чтобы мы не чувствовали себя в состоянии стресса. Человек начинает в условиях вот этого сумасшедшего ритма, в условиях постоянно давящих на него потребностей, которые он создает себе сам или которые цивилизация для него услужливо создает, пытается найти универсальные механизмы снижения этого стресса за счет удовлетворения генерализированных потребностей. Однако у него средств для этого достаточно мало, а пищевое поведение, поглощение пищи в условиях цивилизации является самым простым путем удовлетворить сразу большой комплекс потребностей. Еда является одной из базовых потребностей, которая требует постоянного удовлетворения, и поэтому в случае удовлетворения она сопровождается достаточно большим количеством положительных эмоций. И в состоянии конкурентной внешней среды цивилизации за счет еды мы можем сделать это достаточно быстро, достаточно безболезненно. Потому что количество и качество пищи, способов ее поглощения практически безгранично. И получаемое удовольствие может быть практически безгранично. Все эти многочисленные потребности требуют удовлетворения, для того чтобы человек чувствовал себя человеком, для того чтобы он не погрузился в депрессию. Это вторая базовая причина. Большое количество соблазнов, потребностей, которые человек пытается удовлетворить за счет большого поглощения разнообразной пищи — это естественным образом ведет к перееданию», — клинический психолог.

«Третий большой комплекс причин примыкает и к первому, и ко второму, но является самостоятельным аспектом. Он связан с тем, что в результате социальной эволюции мы отделяем от приема пищи её базовое значение и привязываем к потреблению, к поглощению пищи достаточно большое количество иных социальных смыслов и ритуалов. Это опять же идёт из раннего детства. Всё начинается с того, что те люди, которые социализируют ребенка, формируют его как личность, знакомят его с языком, с цивилизацией, с ритуалами, с целями и задачами жизни, с тем, что такое хорошо и что такое плохо, приучают его в своих пищевых потребностях ориентироваться не на те сигналы, которые ему посылает организм в виде голода, а на то, что родители или ближайшие родственники считают приемлемым и лучшим для ребенка. Мы это наблюдаем достаточно часто в семьях, когда приходит время еды, ребенка сажают за стол, он говорит «я еще не хочу кушать», ему говорят: «Нет, ешь! За папу! За маму! Это необходимо. Посмотри, сколько бабушка наготовила», и так далее. За счет давления авторитета, который, конечно, несоизмеримо выше, чем желания ребенка, к тому же, только начинающие оформляться, происходит подмена самой физиологической потребности тем социальным ритуалом, которым все это обставлено. Мы начинаем есть не потому, что голодны, а потому, что мы хотим быть хорошими и должны слушаться взрослых. Одновременно с тем, что ребенок начинает ориентироваться в своем пищевом поведении не на чувство голода, а на чувство социального приятия или неприятия, которое он своим поведением вызывает у своих близких, происходит закрепление ритуалов потребления пищи, основанные не на желании организма, а на каких-то устоявшихся социальных обычаях.

Мы знаем, что в любой культуре существует определенное время принятия пищи. Оно даже маркируется определенными словами – завтрак, обед и ужин. Предполагается, что в это время человек должен принимать пищу! И получается, что, с одной стороны, мы отучаем человека с раннего детства прислушиваться к голосу своего организма; второе – мы это ритуализируем, закрепляем в определенных социальных практиках и, как правило, это закрепляется и в виде осознанного выбора, и в виде определенного условного рефлекса, когда нужно для принятия пищи ориентироваться в том числе на время. Человек даже не задумывается, голоден он или нет, он просто идет и кушает. И это все подкрепляется тем, что вокруг находится достаточно много людей, которые говорят: «Пойдем, перекусим, заодно обсудим, получим удовольствие, отдохнем. Надо сделать перерыв в работе», и так далее. Начинает формироваться дополнительное отношение к пище как к источнику чего-то иного, чем получение необходимых питательных веществ, энергии для продолжения функционирования организма. Мы хотим расслабиться, отдохнуть или получить новые ощущения от какой-то экзотической пищи. Дальше это разветвляется в виде ритуалов ухаживания, когда молодые люди приглашают девушек в ресторан и едят, чтобы понравится и заслужить благосклонность. Это третий самостоятельный комплекс причин», — говорит эксперт. Таким образом, основных причин переедания и возникновения проблемы лишнего веса три: попытка преодолеть стресс за счёт создания запасов питательных веществ, которые якобы должны позволить пережить тревожные времена; неудовлетворённость от невозможности выполнить все многочисленные желания, порождённые развивающейся цивилизацией; наделение процесса приёма пищи изначально несвойственными ему функциями и социальная ритуализация этого процесса.

«Отдельной проблемой является жизнь в городе. Это связано с тем, что жизнь в городе теоретически является наиболее комфортным способом существования человека. Потому что развитая технологическая внешняя среда вроде бы заставляет человека тратить минимум усилий на какие-то процессы, которые раньше требовали много времени, энергозатрат. Для получения пищи не нужно охотиться за дичью, разделывать её и так далее, достаточно сходить в магазин или ресторан. Это позволяет экономить колоссальные объёмы энергии. То же самое относится к способам перемещения в пространстве. Если раньше человек тратил достаточно большое количество сил на перемещение, сейчас города предлагают большое количество средств доставки, это и самолеты для перемещения на большие расстояния, это общественный транспорт, это индивидуальный транспорт и так далее. То есть получается, что человек может экономить достаточно большое количество энергии. И всё это должно вести к такому образу жизни, при котором человек в городе питается значительно меньше, чем, например, в деревне, где на достижение одного и того же результата требуется большее количество энергии. Но одновременно, с учетом того, что мы сказали выше, сама жизнь в городе парадоксальным образом извращает саму базовую задачу принятия пищи, так как город – это средоточие цивилизации и социальной эволюции», — отмечает Валерий Ивановский.

По словам психолога, именно в городе наиболее заметны те негативные факторы, которые выше были названы причинами проблемы лишнего веса. Между тем, все усилия по преодолению проблемы переедания и лишнего веса обходят стороной эти причины, делая упор на спорте и на здоровом питании.

«Если человек будет питаться ровно столько, сколько ему необходимо, не наделяя приемы пищи несвойственными ей целями и задачами, то и потребность в чрезмерной физической активности, физических занятиях, которые призваны увеличить расход энергии, которую не расходует человек в условиях города, отпадут. Потребляя меньше калорий, человек и будет расходовать меньше. То же самое относится и к здоровой пище. Если человек будет потреблять лишь необходимое, оно будет достаточно легко перевариваться и не превращаться в лишние углеводы и жиры, которые будет откладывать организм про запас», — подчеркнул собеседник «Московской газеты».

Интересно, что наименьший уровень ожирения, на уровне лишь 3,5% от всего населения, зафиксирован в Японии. Такие данные даёт доклад Организации экономического сотрудничества и развития, в котором проанализирована проблема избыточного веса в 35 наиболее развитых странах мира от США до Австралии. В этой связи Валерий Ивановский дал свои рекомендации о том, как сформировать правильное пищевое поведение, чтобы избежать проблемы лишнего веса.

«Самый основной совет – необходимо осознанно относиться к своему пищевому поведению. У нас, навскидку, принятием пищи сопровождается большинство каких-то коллективных совместных действий: от поминок и свадеб до практически любых праздников. Причем если мы говорим про Новый год, это все происходит поздно вечером, накрываются какие-то астрономически гастрономические столы, все это поедается тогда, когда это организму совсем не надо. Это первое.

Мы должны внести осознанность в свою жизнь. Это иногда очень болезненно. Потому что человек, если эти ритуалы укоренены, начинает сопротивляться. Как же так?! В обед и вечером не поесть, с друзьями не поесть, Новый год без такого стола? Как обойтись без сладкого, когда мне грустно и прочее.

Поэтому первый шаг – это осознание того, что мы очень часто едим не для того, чтобы есть. Второе связано с тем, что когда мы поймем, что мы должны есть только тогда, когда мы хотим есть, это в принципе решит 90% наших проблем. Ну а оставшиеся – это, конечно, способы поглощения пищи. Сюда уже относится здоровая пища, больше белковая, безусловно. Потому что белки – это универсальная единица пищи, которая может дать организму всё, что ему необходимо. Японцы – действительно в этом плане самая здоровая нация, потому что они едят только тогда, когда хотят есть. Они едят маленькими порциями. Но не это основа. Маленькая порция – это символ того, что для насыщения не надо много пищи. И среди их ритуалов есть тщательное пережевывание. Нам достаточно часто говорят, что необходимо более тщательно жевать пищу. Очень часто мы в спешке или не замечая, не обращая на это внимания, достаточно мало жуем, глотаем большими кусками, и коэффициент усвоения пищи снижается. Если мы мало жуем, нам для извлечения энергии определенного объема необходимо съесть в 2-3 раза больше пищи по сравнению с тем, сколько мы бы съели, если бы ее тщательно пережевывали», — заключил психолог.